В сессии, посвященной вопросам развития мировой энергетики в контексте перехода к низкоуглеродной экономике, приняли участие председатель Комитета Государственной Думы Российской Федерации по энергетике Павел Завальный, генеральный директор АО «Зарубежнефть» Сергей Кудряшов, главный научный сотрудник Оксфордского института энергетических исследований Джонатан Штерн и декан факультета международного энергетического бизнеса РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина, завкафедрой стратегического управления топливно-энергетическим комплексом, член-корреспондент РАН, д.э.н., профессор Елена Телегина.
Открывая дискуссию, президент ИМЭМО РАН им. Е.М.Примакова, модератор дискуссии - академик РАН, д.э.н., профессор Александр Дынкин, рассказал участникам форума о сегодняшнем знаменательном событии – старте Атомного проекта 2 в Томске и церемонии закладки нового реактора на быстрых нейтронах, который замкнет ядерный топливный цикл и станет первым реактором, решающим проблему ликвидации отработанного ядерного топлива.
Академик Дынкин пояснил, что задачей дискуссии является обсуждение третьего энергетического перехода и его глобальных перспектив. При первом - произошел переход от биомассы, простыми словами от дров к углю, при втором – к нефти. Каждый из этих переходов растягивался на многие десятилетия, поэтому встает вопрос: «Какова же будет продолжительность третьего перехода?» «Обычно под переходом принимается снижение в балансе ископаемых топлив и опережающий рост новых возобновляемых источников энергии, прежде всего ветровой и солнечной. На мой взгляд, привязка именно к этим двум источникам энергии – дискуссионна. По многим прогнозам, в ближайшие 10-15 лет будет расти спрос на природный газ, а в случае технологических прорывов также на атомную энергетику и гидроэнергетику», - пояснил Дынкин.
Следующий вопрос: «Что же будет происходить с природным газом?» Ведь недавно звучали прогнозы, что мир ожидает «золотой век газа». Третий переход, по мнению Александра Дынкина, отличен от первых двух такими важными характеристикам энергоносителей, как энергетическая плотность, прерывистость, волатильность и непредсказуемость объема генерируемого энергетического потока. В этом заключаются риски такого перехода. Для их компенсации необходима диверсификация энергоресурсов, то есть нефть и газ из проблемы должны стать частью решения, которые будут страховать и компенсировать волатильность потоков возобновляемой энергии.
Еще одна особенность третьего перехода состоит в отсутствии доминирующего энергоносителя. Президент ИМЭМО считает, что скорее всего, в перспективе будет возникать структурный баланс энергоносителей, пропорции которого будут разными для каждого региона. Следующим отличием являются драйверы процесса. Ранее им выступала межтопливная конкуренция, а сегодня первым драйвером является государственная политика.
Елена Телегина согласилась, что третий энергетический переход сегодня обсуждается на всех площадках и является доминирующим. Скорость процесса стремительно растет за счет цифровизации, что наглядно показал прошедший 2020 год. При этом нельзя не учитывать те риски и угрозы, которые существуют в глобальном мире. Хорошо известны такие вызовы, как увеличение доли возобновляемой энергетики, децентрализация, ускоряющаяся цифровизация и растущая энергоэффективность. Среди угроз, появившихся в последние годы – введение углеродного налога для добывающих и экспортирующих компаний, значительный рост доли возобновляемых источников энергии в традиционном балансе и главное - резкое сокращение глобальных инвестиций в углеводородные ресурсы.
Телегина утверждает, что в историческом разрезе, динамика энергопереходов происходит достаточно плавно. Например, нефть появилась на рынке в 60-е годы ХХ века и только через 100 лет она стала доминантой на рынке. Возобновляемая энергетика появилась на рубеже ХХ века. По предварительным оценкам, понадобиться еще порядка 40 - 50 лет на то, чтобы она стала доминирующим ресурсом.
Недавно Международное энергетическое агентство выпустило доклад, согласно которому в период между 2020 и 2050 годами на 90% упадет спрос на уголь, на 75% упадет спрос на нефть. При этом рубежом является именно 2020 – 2021 гг. Однако, по мнению Елены Телегиной, отправной точкой является тот момент, когда потребитель начинает делать свой выбор в пользу новых источников. «Сегодня мы уже видим изменение этого подхода – подхода новых поколений к выбору чистой экологической повестки. Кроме того, меняется структура и принципы организации бизнеса. Именно на базе нефти сложились традиционные ресурсоориентированные автоматизированные производства с вертикальной, интегрированной, жесткой структурой управления. И это существовало более 100 лет», - подчеркивает Телегина.
В процессе третьего перехода можно увидеть изменения данной организационно-технологической структуры. Становятся востребованными наукоемкие отрасли, квалифицированные кадры и изменения в горизонтальной плоскости структуры (сетевая структура начинает замещать вертикально-интегрированную). Эти процессы сильно меняют рынок. Если посмотреть на список компаний – мировых лидеров, в последние несколько лет на всех континентах - это компании из сектора IT и цифровые компании. Единственным исключением является нефтяная компания «Saudi Aramco», располагающая беспрецедентными запасами в объеме 1,8 трлн долл. на Ближнем Востоке. Важным фактором является инвестиционный приоритет новому цифровому тренду развития.
По данным МЭА, баланс конечного энергопотребления в мире (на конец 2018 г.) таков: 37% составляет нефть, 21% электричество, 16% газ, 11% уголь,8% традиционная биомасса, 3% новая биомасса, 3% теплогенерация, 0,5% другие ВПЭ. То есть доля возобновляемых источников энергии (ВИЭ) составляет порядка 25%, в теплогенерации – 9%.
Согласно прогнозу Агентства, к 2050 году (с учетом глобального потепления на 1,5 градуса по Цельсию), основным продуктом мирового рынка (51%) станет электричество, получаемое из солнечных батарей. Доля новой биомассы составит 18%, водорода – 12%, нефти и газа по 4%, угля – 2%. При этом доля ВПЭ в водороде будет составлять 66%, в теплогенерации – 90%, в электрогенерации – 90%.
Телегина обратила внимание участников, что в последние годы, на рынке ВИЭ возросла активность Китая, который на сегодняшний день производит в два раза больше электроэнергии, чем США (7,482 Твтч). Более того, Китай также существенно нарастил свою долю в производстве оборудования для солнечной энергетики. Сегодня доля китайских компаний составляет прочти 80% данного рынка. Также растет производство оборудования для ветроэнергетики.
Важным индикатором глобальных изменений, обозначившихся в 2020 году, стал тот факт, что глобальные инвестиции в энергетический переход превысили 500 млрд долл. за год. Это самый высокий объем инвестиций в сектор за всю историю, который также превысил инвестиции в традиционные источники (304 млрд в 2020 году). По мнению Елены Телегиной, 2020 год и пришедшая пандемия, стала переломным годом, который, впоследствии, будут называть годом переломного тренда в энергопереходе. Сложившийся инвестиционный тренд поставил нефтегазовые компании (мейджеры) перед сложным выбором в формировании стратегии, обозначив три пути: активизировать добычу на максимальной скорости, диверсировать портфель или делать ставку исключительно на возобновляемые источники энергии.
Сегодня спрос на нефть вырос и приблизился к 100 млн барр/сутки. Возможно, в такой ситуации правильнее сделать акцент на добыче. Это большой вызов для традиционной отрасли – это большой вызов. Инвестиционные риски крайне высоки, они имеют длительный срок окупаемости.
Спикер также продемонстрировала обзорный слайд перспектив развития водородной энергетики. Елена Телегина считает, что Россия имеет высокие шансы, чтобы занять значимую долю на рынке.
Глобальные тренды рынка приводят к глобальной интеграции. Третий энергопереход содержит в себе и социальные вызовы. Новое поколение Z быстро адаптируется к технологическим изменениям и поддерживает рациональное потребление. Переход к чистой среде, в свою очередь, усугубляет проблемы социального неравенства, поскольку страны, имеющие низкий уровень жизни не имеют доступа к современным технологиям ВИЭ. Цифровизация ускоряет энергопереход, инвестиции в него создают в три раза больше рабочих мест, чем в отраслях, связанных с углеводородными ресурсами. Однако речь идет о новых рабочих местах для квалифицированных кадров, оставляя большое количество граждан без перспектив устойчивой занятости.
Сергей Кудряшов рассказал участникам о своем видении эволюции энергопереходов, сформировавшихся благодаря внедрению новых технологических аспектов. Первый этап – это ХIХ век, когда уголь стал основной составляющей мирового энергобаланса. Второй энергопереход сформировался в 1915 – 1975 гг., когда доля нефти в энергобалансе выросла с 3 до 45% благодаря внедрению ДВС. Преимуществом перехода к нефти стала большая энергоемкость, удобство транспортировки и меньшие трудозатраты при ее добыче. Третий энергопереход, по его мнению, стал формироваться, когда развитие технологии добычи и производства СПГ позволили природному газу получить статус глобального энергоносителя.
Однако, Кудряшов подчеркнул, что появление нефти и газа в мировой энергобалансе не стали завершением эры угля, спрос на который в абсолютных значениях стабильно рос вплоть до 2020 года. По его мнению, энергопереход в принципе означает развитие эволюционной цепочки на протяжении нескольких веков: «Энергопереход – это не революция, а развитие эволюционной цепочки, и солнечная, и ветровая генерация не являются ее концом, а лишь очередным этапом. Следующий энергопереход, который будет базироваться на перспективных технологиях, может стать важным шагом к изменению мирового энергобаланса. Пока же этот процесс стоит рассматривать как микс источников энергопроизводства, которые будут балансировать ближайшие несколько десятилетий».
Он также продемонстрировал участникам дискуссии актуальные стратегии, характерные для мировых мейджеров:
По его словам, если ранее «Зарубежнефть» делала акценты в работе только на нефть, то уже к следующему году компания планирует диверсифицировать бизнес в равной пропорции для нефти и газа. Также компания развивает активность по развитию проекта ветроэнергетики во Вьентаме. Сегодня «Зарубежнефть» выступает в качестве подрядчика ветроэнергетических проектов, а также инвестирует в развитые зарубежные компании в данном секторе. «Россия находится в энергетической зоне комфорта, и выхода из этой зоны два – переход в зону стресса, где нас ждет неуверенность в себе и доминирование внешнего мнения, или в зону роста – к новым целям, навыкам, уровню жизни. Последний путь сложный, но эволюционный», - подчеркнул руководитель АО «Зарубежнефть».
Профессор Джонатан Штерн считает, что энергосдвиг, происходящий в последние 2 года, начиная с Токийского договора и Парижского соглашения до формирования глобальных программ сокращения температуры на 2 градуса и стратегий по снижению выбросов СО2 до нуля к 2050 году, становится общим сценарием для всех стран мира.
Природный газ, по словам Штерна, называют природным топливом или «мостиком» в энергопереходе. «Мы должны говорить не только о природном газе, а о роли всех газов. Сегодняшнее время называют «золотым веком газа», однако, не стоит забывать о цикличности: несмотря на высокий рост настанет момент, когда спрос начнет снижаться», - подчеркивает профессор.
Проведение исследований по программе «Net Zero» (нулевой выброс СО2) - это задача, поставленная правительствами различных стран во время встречи в Великобритании (в ноябре 2020 г.). По мнению профессора, говоря о нулевом выбросе в 2050 году, мы сразу должны ответить на вопрос: «Что это будет означать для рынка газа в целом, каким будет спрос и предложение в 2050 году?» Очевидно, считает Штерн, что спрос на газ будет ниже. Сегодня существует два глобальных сценария, составленных МЭА без разделения по странам и регионам. Согласно прогнозам, в каждом из сценариев потребление газа будет сокращаться (в одном сценарии сильнее, в другом медленнее). По мнению агентства, менее «жесткий» сценарий ожидает рынок СПГ. Однако, в случае стремительного развития альтернативных технологий, 2030 год может стать критическим для рынка СПГ и повлечь тренд резкого снижения спроса на него.
«Многие исследования сегодня говорят о том, что выполнение условий Парижского соглашения повлечет падение спроса на газ после 2030 года. Следование стратегии достижения нулевого выброса - это в любом случае более жесткое влияние на газовую отрасль», - утверждает Штерн. Применение газа сосредоточено именно в тех секторах, где сложно сократить потребление - это тяжелая промышленность, морской транспорт, энергообеспечение городов. Не стоит также забывать о различия в климатических условиях в разных странах и о длительном холодном сезоне в северных странах. Поэтому, по мнению Штерна, энергопереход не должен стать самоцелью, все должно происходить плавно и поэтапно. Прежде чем расставлять какие-либо акценты, все риски, о которых шла речь в рамках дискуссии, по его мнению, должны быть детально изучены.
Павел Завальный поддержал мнение Елены Телегиной, что никаких резких энергопереходов в мире не произойдет, будет происходить постепенный эволюционный переход. По его мнению, к 2050 году мировой энергобаланс сохранится только по той причине, что мировой спрос на энергоресурсы вырастет не более чем на 20%.
Завальный рассказал, что экспертное сообщество выражает сомнение в искренности столь активной риторики европейских стран и Китая относительно энергоперехода и заботе о сохранении планеты, поскольку в данном контексте присутствует также коммерческая выгода: это желание снизить свою зависимость от основных стран – поставщиков энергоресурсов, понизить цены на энергоносители, а также усилить своё растущее технологическое лидерство.
России – стране, производящей более 20 млрд тонн (потребление составляет 50% от производимого объёма), сегодня необходимо делать акцент на усиление своего технологического лидерства. По прежнему актуальной остается задача наращивания доли продукции с высокой добавленной стоимостью – нефтехимию, нефтепереработку. Работа в данном направлении постоянно ведется, однако темпы роста на сегодня ниже желаемых.
«Развитие водородной энергетики – в перспективе это наше всё», - обратился Завальный к участникам дискуссии. «Самый эффективный способ получения водорода – из метана, а у нас 25% мировых запасов. Такая работа уже началась, принята дорожная карта. Но сами темпы развития сектора и транспортировки водорода, конечно, надо усиливать», - добавил он. Павел Завальный напомнил, что целью России является достижение 20% мирового рынка водорода. Реализовать данную цель возможно, вопрос заключается только в сроках ее достижения. Также Завальный подчеркнул большие перспективы нашей страны в секторе атомной энергетики. Подтверждением тому является недавно стартовавший проект «Брест», который представляет собой принципиально новый метод добычи атомной энергии, будущее не только российских, но и мировых технологий.
В заключении Александр Дынкин отметил, что, несмотря на существующее внутриполитическое давление, США пока придерживается традиционной модели: по мнению Дынкина, «основой правильной стратегии должны являться низкие издержки, хорошие запасы и современные технологии. Россия готова сегодня ко всем сценариям».
Полностью трансляцию дискуссии «Энергетический переход: скорость, направления, риски» можно посмотреть по ссылке.